GSA. Двигатель времен Петра

«Вечный двигатель» времен Петра 1

Проблема вечного двигателя глубоко интересовала гениального «работника на троне», Петра 1, относившегося вообще благожелательно ко всем изобретателям. Я нимало не хулю алхимиста, — сказал однажды Петр, - ищущего превращать металлы в золото, механика, старающегося сыскать вечное дижение, математика, старающегося узнавать долготу места, для того, что, изыскивая чрезвычайное, они внезапно изобретают многие побочные, полезные вещи. Такого рода людей должно всячески ободрять, а не презирать".

Сохранилась оживленная переписка, которую вел в 1715-1722 гг. Петр 1 с А. И. Остерманном и Шумахером по поводу приобретения в Германии «вечного двигателя», придуманного неким доктором Орфиреусом. Изобретатель, прославившейся на всю Германию своим «самодвижущимся колесом», соглашался продать царю эту машину лишь за огромную сумму. Ученый библиотекарь Шумахер, посланый Петром на Запад для собирания редкостей, так доносил царю о притязаниях Орфиреуса, с которым он вел пререговоры о покупке:

«Последняя речь изобретателя была: на одной стороне положите 100000 ефимков (ефимок - около рубля), а на другой я положу машину ».

О самой же машине изобретатель, по словам библиотекаря, говорил, что она «верна есть, и никто же оную похулить не может, разве из злонравия, и весь свет наполнил? злыми людьми, которые верить весьма невозможно».

В январе 1725 г. Петр собирался в Германию, чтобы лично осмотреть «вечный двигатель», о котором так много говорили, но смерть помешала царю выполнить его намерение

Кто же был этот таинственный доктор Орфиреус и что представляла собой его «знатная машина»?

Настоящая фамилия Орфиреуса была Беслер. Он родился в Германии в 1680 году, изучал богословие, медицину, живопись, и наконец, занялся изобретением вечного двигателя. Из многих тысяч таких изобретателей Орфиреус -самый знаменитый и, пожалуй, самый удачливый. До конца дней своих (умер в 1745г.) он жил в довольстве на доходы, которые получал, показывая свою машину.

Слава о чудесном изобретении, которое ученый доктор показывал сначала на ярмарках, быстро разнеслась по Германии, и Орфиреус вскоре приобрел могущественных покровителей. Им заинтересовался польский король Август II, затем ландграф Гессен-Кассельский. Последний предоставил изобретателю свой замок и всячески испытывал машину.

Так, в 1717 г., 12 ноября, двигатель, находившийся в уединенной комнате, был приведен в действие; затем комната была заперта на замок, опечатана и оставлена под бдительным караулом двух гренадеров. Четырнадцать дней никто не смел даже приближаться к комнате, где вращалось таинственное колесо. Лишь 26 ноября печати были сняты; ландграф со свитой вошел в помещение. И что же? Колесо все еще вращалось «с неослабевающей быстротой»... Машину остановили, тщательно осмотрели, затем опять пустили в ход. В течение сорока дней помещение снова оставалось запечатанным; сорок суток караулили у дверей гренадеры. И когда 4 января 1718 г. печати были сняты, экспертная комиссия нашла колесо в движении!

Ландграф и этим не удовольствовался: сделан был третий опыт — двигатель был запечатан на целых два месяца. И все-таки по истечении срока его нашли движущимся!

Изобретатель получил от восхищенного ландграфа официальное удостоверение в том, что его «вечный двигатель» делает 50 оборотов в минуту, способен поднять груз весом 16 кгс на высоту 1,5 м, а также может приводить в действие кузнечный мех и точильный станок. С этим удостоверением Орфиреус и странствовал по Европе. Вероятно, он получал порядочный доход, если соглашался уступить свою машину Петру 1 не менее чем за 100000 рублей.

Весть о столь изумительном изобретении доктора Орфиреуса быстро разнеслась по Европе, проникнув далеко за пределы Германии. Дошла она и до Петра, сильно заинтересовав падкого до всяких «хитрых махин» царя.

Петр обратил внимание на колесо Орфиреуса еще в 1715 г., во время своего пребывания за границей, и тогда же поручил А. И. Остерману, известному дипломату, познакомиться с этим изобретением поближе; последний вскоре прислал подробный доклад о двигателе, хотя самой машины ему не удалось видеть. Петр собирался даже пригласить Орфиреуса, как выдающегося изобретателя, к себе на службу и поручил запросить о нем мнение Христиана Вольфа, известного философа того времени (учителя Ломоносова).

Знаменитый изобретатель отовсюду получал лестные предложения. Великие мира сего осыпали его высокими милостями; поэты слагали оды и гимны в честь его чудесного колеса. Но были и недоброжелатели, подозревавшие здесь искусный обман. Находились смельчаки, которые открыто обвиняли Орфиреуса в плутовстве; предлагалась премия в 1000 марок тому, кто разоблачит обман. Тайна «вечного двигателя», по мнению разоблачителя, кроется просто в том, что спрятанный человек тянет за веревку, намотанную, незаметно для наблюдателей, на часть оси колеса, скрытую в стойке.

Тонкое плутовство было раскрыто случайно—только потому, что ученый доктор поссорился со своей женой и служанкой, посвященными в его тайну. Не случись этого, мы, вероятно до сих пор оставались бы в недоумении относительно «вечного двигателя», который действительно приводится в движение спрятанными людьми, незаметно дергавшими за тонкий шнурок. Этими людьми были брат изобретателя и его служанка.

Разоблаченный изобретатель не сдавался; он упорно утверждал до самой смерти, что жена и прислуга донесли на него по злобе. Но доверие к нему было подорвано. Недаром он твердил посланцу Петра, Шумахеру, о людском злонравии и о том, что «весь свет наполнен злыми людьми, которым верить весьма невозможно».

Во времена Петра 1 славился в Германии еще и другой «вечный двигатель» — некоего Гертнира. Шумахер писал об этой машине следующее: «Господина Гертнира perpetuum mobile, который я в Дрездене видел, состоит из холста, песком засыпанного, и в образе точильного камня сделанной машины, которая назад и вперед сама от себя движется, но, по словам господина инвентора (изобретателя), не может весьма велика сделаться». Без сомнения, и этот двигатель не достигал своей цели и в лучшем случае представлял собой замысловатый механизм с искусно скрытым, отнюдь не «вечным» живым двигателем. Вполне прав был Шумахер, когда писал Петру, что французские и английские ученые «ни во что почитают все оные перепетуи мобилес и сказывают, что оное против принципиев математических».